После намеченного на ближайшее будущее фактического упразднения русских средних школ власти Латвии пошли ещё дальше в борьбе с русскоязычным образованием. 22 июня Сейм Латвии принял решение о запрете преподавания на русском ещё и в частных вузах. Люди вынуждены выкладывать за это деньги, но теперь их лишили возможности учиться на родном языке даже платно.
В 2017 году в частных вузах Латвии обучались 15 439 человек. Из них 5189 или 34% учащихся – на русском языке. Поскольку государственные университеты перевели на латышский уже много лет назад, другой возможности для русских студентов обучаться на родном, кроме как в частных учебных заведениях, почти не имеется.
Так, больше всего студентов, которые учатся на русском языке, насчитывается в рижском Институте транспорта и связи – 86% (2358 человек). Также на русском языке обучается примерно каждый второй (53%) студент Института менеджмента информационных систем. В высшей школе RISEBA на русском языке учились 34% студентов. В Рижском авиационном институте их доля составляла 18%, в Балтийской международной академии – 17%, в Высшей школе экономики и культуры – 6%.
Но в мае нынешнего года латвийское министерство образования и науки предложило, чтобы частные вузы и колледжи «приняли у себя установленные в государственных учебных заведениях ограничения, обязывающие их реализовывать свои программы либо на латышском, либо на одном из других официальных языков ЕС». По сути, это означает запрет на преподавание на русском. Минобрнауки предложило «разрешить вузам и колледжам, реализующим программы обучения на языке, не отвечающем условиям "Закона о вузах", продолжить их реализацию до окончания срока их аккредитации». Однако после 1 января 2019 года прием студентов на такие программы будет запрещен.
Министерство обосновывает этот шаг тем, что «необходимо установить чёткие условия» в отношении языка программ обучения в вузах и колледжах.
К слову, в государственных вузах Латвии даже обучение на языках ЕС возможно лишь в отдельных случаях – для иностранных студентов и по программам, предусмотренным договорами о международном сотрудничестве. При этом зарубежные учащиеся, если учеба в Латвии длится дольше шести месяцев, обязательно изучают и латышский язык.
«Они фантазируют, что к ним будут приезжать китайцы, учить латышский ради их суперобразования», – не без сарказма замечает активистка защиты русских школ Ирина Бобкова.
В середине июня Комиссия Сейма Латвии по образованию, науке и культуре поддержала поправки к закону о высших учебных заведениях, предусматривающие запрет на обучение на русском языке в частных вузах и колледжах. Далее их одобрило и парламентское большинство. Президент Латвийской ассоциации частных вузов, ректор высшей школы бизнеса «Туриба» Алдис Бауманис заявил, что эти поправки отрицательно повлияют на экспорт высшего образования. «Я прогнозирую снижение числа иностранных студентов, что автоматически означает сокращение поступлений в государственный бюджет и определенное влияние на народное хозяйство в целом», – сказал Бауманис. Он расценивает это решение, как «непродуманное и принятое в предвыборный период». В октябре в Латвии состоятся очередные выборы в Сейм, и глава Минобразования Карлис Шадурскис («Единство») торопится набрать очки у националистически настроенного электората.
Лидер партии «Русский союз Латвии» (РСЛ) Татьяна Жданок напомнила, что этой весной власти государства окончательно узаконили грядущее изгнание русского языка из процесса преподавания в средних школах нацменьшинств.
«А теперь ещё и безумная идея о запрете обучения на русском в частных университетах. И это всё за один год! Эта страна, её элита непоправимо больна. И мы поможем внешнему миру об этом узнать. Надо вызывать санитаров!» – призвала Татьяна Жданок.
Не менее резко высказался её коллега по РСЛ евродепутат Мирослав Митрофанов: «Часто хорек, забравшийся в курятник, не может остановиться. Он продолжает грызть горло всё новым и новым курам, хотя не может физически сожрать даже первую. Так и правящие националисты не могут остановиться в изобретении всё новых и новых видов мести по отношению к русским. Ликвидации среднего русского образования им мало, теперь последовали шаги по запрету русской агитации на выборах, телевещания на русском. А теперь ещё и безумная идея о запрете обучения на русском в частных университетах. И это всё за один год».
«А при родах кричать на родном языке ещё разрешается в Латвийской Республике?», – вопрошает педагог Маргарита Драгиле.
«Если вам что-то не нравится, идите в частные школы… такой совет я слышу часто. И аргумент, что министерство об этом уже позаботились, воспринимается, как злейшая шутка и развод. Для тех, кто в танке. Пока вы думаете, что в правительстве сидят умные, добрые, вежливые люди – эти люди рубят наши права, как салат в "Лидо" (сеть ресторанов) стругают…», – возмущается активист Штаба защиты русских школ Дэги Караев. В свою очередь, член правления Латвийского комитета по правам человека Александр Кузьмин отмечает: «С точки зрения прав человека любые ограничения свободы выбора должны иметь какую-то легитимную цель. Нет такой цели, ради которой нужно было ограничивать преподавание на русском языке, поскольку образование на латышском языке доступно и гарантированно бюджетными местами в государственных вузах Латвии».
По словам Кузьмина, важно, что те вузы и школы, где введен запрет русскоязычного образования – они именно частные, платные. «Напомню, что в государственных вузах преподавание всех предметов, помимо русской филологии, на русском запрещено. Все это расценивается, как вмешательство в частный бизнес и будет противоречить не только праву на образование для самих студентов, но и свободе ведения предпринимательской деятельности для любых других людей. Наличие частных школ, частных вузов, где обучение на русском языке превалирует, показывает необоснованность реформы, направленной на искоренение русского языка из вузов и колледжей. Государство не беспокоится о том, что под угрозой будет не только предпринимательство, но и бюджетные доходы от налогов с частных вузов. Также берем во внимание прибыль от тех средств, которые тратят иностранные студенты, обучающиеся на русском в Латвии», – говорит правозащитник.
Доктор инженерных наук, ассоциированный профессор, проректор по учебной работе Балтийской международной академии Жанна Цауркубуле так объяснила суть происходящего:
«Связано это решение, прежде всего, с приближающимися выборами в Сейм Латвии. У нас такое у правящих политиков проходит раз в четыре года, когда приближаются выборы. Поскольку ничем другим нельзя похвастаться за четыре года пребывания у власти, единственный выход – это государственный язык… Отсюда такой запрет со стороны министра образования».
Цауркубуле добавила: «Продолжается отток населения из Латвии. Коль студентов становится всё меньше, значит, если запретить русский язык в частных вузах, то школьники (а они, заканчивая школу, практически уже знают латышский язык) будут вынуждены поступать в государственные вузы на латышский язык обучения. Там есть ещё к тому же бюджетные места, которые в последние годы на многие программы не заполнены из-за того, что население стремительно уменьшается».
Стоит напомнить, что 2 апреля президент республики Раймонд Вейонис утвердил принятый Сеймом закон об окончательном переводе средних школ национальных меньшинств Латвии на латышский язык обучения. Данный законодательный акт вступает в силу с 2019 года. «Учеба в средней школе на латышском языке обеспечит равные возможности для вcех школьников получить качественное образование и устроить свою жизнь в Латвии, чтобы получать тут высшее образование и работать. Это создаст более сплоченное общество и усилит страну», – заявил Вейонис. Но многие представители русской общины государства не согласились с навязываемым им «благом» и уже провели большое количество акций протеста.
Добавим, что 21 июня окружной суд Риги продлил срок заключения для арестованного в апреле общественного деятеля Александра Гапоненко ещё на два месяца. Гапоненко, активно участвовавшего в кампании по защите русских школ, обвиняют в «антигосударственной деятельности». Активист Владимир Линдерман, которого самого в мае продержали под стражей две недели, сообщает: «Суд оставил Александра Гапоненко в тюрьме ещё на два месяца. Кроме того, ему добавили статью 81 Уголовного закона – "Помощь иностранному государству в деятельности, направленной против Латвии". Под иностранным государством подразумевается, понятно, Россия. Статья откровенно антидемократическая. Её приняли два года назад специально для таких случаев, когда в шпионаже обвинить не получается – нет оснований – а посадить человека очень хочется. По этой статье можно привлечь любого неугодного, если он, допустим, засветился в российских СМИ с высказываниями, которые Полиция безопасности сочтёт антилатвийскими. Есть сведения, что Гапоненко психологически ломают, склоняют к сотрудничеству. Условие такое: даёшь показания о том, как Россия якобы тайно вмешивается в латвийскую политику – выходишь на свободу».
Сам Гапоненко рассказал в интервью рижскому радио Baltkom следующее: «Я не имею доступа к интернету. До меня не доходят даже поздравления родственников. При этом ещё ни разу не допрашивали.
Думаю, меня держат здесь в рамках психологического давления, чтобы я сломался и дал показания по тем преступлениям, которых никогда не совершал. Я ведь выступаю в роли правозащитника – защищаю интересы других людей, мне не в чем признаваться.
Это прямой шантаж и давление на меня. Я не могу разглашать подробности, но это правда».
По словам Гапоненко, он уже месяц находится в одной камере с преступниками. «Условия содержания ухудшились. Кроме того, мне запретили заниматься физкультурой из-за моей болезни сердца. Я плохо себя чувствую, ездил к медикам, просил справку. Пока пью валидол. Лекарств передавать сюда нельзя, поэтому спасибо всем, кто перевел мне деньги. Благодаря этому я смогу купить их здесь. В нашей камере два телевизора, мои соседи их непрерывно смотрят. Звук включен на протяжении двадцати часов в неделю. Я рассматриваю это, как пытку. Прошу сделать их тише, но через какое-то время звук опять становится громче. Я даже с собой ношу вату, чтобы затыкать уши. Оказывается, беруши в тюрьме запрещены. У меня нормальные отношения с соседями. Они, правда, уголовники», – пояснил Гапоненко.
Активист неоднократно просил перевести его в одиночную камеру, но всё время получал отказ. По словам представителей тюремной администрации, таких камер в их распоряжении нет, чему сам Гапоненко не верит. «У меня сначала была одиночная камера, где я две недели писал книгу. Потому меня без объяснения причины перевели в общую камеру, наверное, для того, чтобы оказать психологическое давление. И все мои просьбы об "одиночке" отвергли, сказав, что такой камеры нет. Хотя я знал, что рядом находятся пустующие камеры. Прогулка на свежем воздухе час в день. Я написал уже треть монографии и половину художественной повести. "Битва при Молодях" называется», – отметил активист.
Судьба Александра Гапоненко, по замыслу латвийских властей, должна служить предупреждением тем, кто чересчур уж активно протестует против проводимой государством политики.
*