Например, почему в первой редакции этого документа, которую зачитывал Владимир Яворивский на вечернем заседании парламента 24 августа 1991 года, говорилось, что Рада «провозглашает НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ (в публикации стенограммы на сайте ВР набрано большими буквами. — Авт.) и создание самостоятельного украинского государства — Республика Украина», но затем слово «республика» исчезло. Поправки в текст на самом заседании не вносились, но, когда после перерыва он принимался, его текст, как видно по стенограмме, вторично не зачитывался.
Зато в акте осталась идея о том, что провозглашена не просто независимая Украина, а «украинское государство Украина». Явная тавтология. Да, сейчас можно сказать, что «украинская Украина» — это зародыш порошенковского «армовира». Но все же не помню, чтобы кто-либо из политиков подкреплял свою позицию ссылкой на то, что согласно Акту независимости это не просто Украина, а «украинское государство Украина».
Но самый главный вопрос — подлинный смысл акта в тогдашнем контексте. Означал он выход из Союза ССР или нет? Если означал, то почему о нем не было объявлено, почему не был денонсирован союзный договор?
Напомню кратко, как развивались события того дня, согласно стенограмме.
Заседание Рады открывается с одним вопросом повестки дня: о политической ситуации после провала ГКЧП. Выступая в начале заседания, тогдашний председатель парламента (высшая на тот момент должность в республике) Леонид Кравчук говорит, что необходимо «наметить первоочередные шаги по выходу из кризиса в интересах демократии и правопорядка, укрепления суверенитета Украины, превращения ее в действительно независимое суверенное государство», но о каком-либо конкретном документе, посвященном независимости, речь у него не идет.
Тогда же Кравчуку поступает письменный вопрос: «В одном из своих последних выступлений Горбачев ссылался на договоренность руководителей республик ускорить подписание Союзного договора. Это действительно так? Вы также поддержали это предложение?» (Очевидно, речь идет о состоявшейся накануне встрече Горбачева с руководителями республик, о которой говорится ниже). На это Кравчук отвечает: «Нет, я такого предложения — об ускорении подписания — не поддержал. Я сказал, что наша Рада приняла соответствующие решения, мы их будем рассматривать, и какое решение выработаем, с таким и выйдем».
Но вскоре Дмитрий Павлычко (замглавы группы «Народная Рада», созданной в 1990-м как антикоммунистическая оппозиция, но летом 1991-го ее сложно было назвать оппозицией Кравчуку) говорит, что депутаты не должны прекращать это заседание, пока не провозгласят «полную независимость Украины». Далее депутат из Сум Пискун спрашивает у Кравчука: «Поддержите ли вы сегодня предложенный Павлычко и Народной Радой проект Акта провозглашения государственной независимости и всех атрибутов государственной независимости Украины: армия, деньги и так далее?» Кравчук отвечает: «Я поддерживаю позицию тех народных депутатов, которая следует из Декларации, что фактически там провозглашена, о независимости Украины».
Тут впервые вместе с независимостью поднимается тема денонсации союзного договора. Это делает депутат из Ровенской области Валерий Баталов, спрашивая главу Рады: «Возможно, нам целесообразно принять сегодня акт о независимости Украины и денонсировать договор 1922 года?» Кравчук вновь отвечает, что поддержит акт независимости, а о договоре ничего не говорит.
В конце утреннего заседания лидер Народной Рады академик Игорь Юхновский утверждает: «Фактически сейчас Союза как государства нет. Республики «де-факто» являются независимыми государствами». Он детально говорит о провозглашении независимости, хотя и не зачитывает проект Акта, но подчеркивает, что союзный договор Украине не нужен и что независимость должна быть непременно подтверждена референдумом.
На вечернем заседании депутат из Ровно Василий Червоний заявляет: «Я предлагаю сначала принять Акт о государственной независимости Украины и денонсации союзного договора 1922 года… Я предлагаю именно такой порядок. Прошу поставить на голосование».
На это спикер Леонид Кравчук говорит: «Я объясню депутатам, о чем идет речь. Речь идет о том, чтобы прежде всех постановлений… принять Акт Верховного Совета Украинской ССР о провозглашении независимости Украины…» Но предложение Червония он не ставит на голосование, а вопрос о денонсации союзного договора обходит.
Проект Акта независимости через несколько минут зачитает депутат Владимир Яворивский, но до этого первый секретарь Николаевского обкома КПСС Владимир Матвеев заявляет: «По Акту о независимости Украины. У нас есть Декларация, но у нас есть еще Закон о референдуме, где говорится, что прерогативой всеукраинского референдума является вопрос о выходе Украины из СССР».
Из слов Матвеева прямо не следует, что он против акта независимости, но он считает акт выходом из СССР и потому требующим решения на референдуме. На том же основании о необходимости референдума говорят крымские депутаты Григорий Демидов и Николай Багров (глава Крымской АССР). При этом Багров прямо высказывается против Акта: «Я не могу здесь голосовать и принципиально не буду голосовать по этим вопросам, потому что речь идет о независимости Украины. Это значит о выходе из Советского Союза. Это не такие вещи, которыми надо играться. Это вопросы референдума. Должен народ решать, а не я здесь».
После нового перерыва Рада сначала голосует за постановление о независимости, где последним пунктом назначается референдум о подтверждении ее Акта. А затем голосуется сам Акт.
Первым парламентарием, выступившим в независимой Украине, стал депутат из Полтавщины Николай Шкарбан: «Чтобы перейти к другим вопросам, нужно денонсировать Договор 1922 года. Мы должны проголосовать за денонсацию этого акта».
На это Кравчук говорит: «Проект Закона есть, он называется «О денонсации в одностороннем порядке договора 1922 «О создании Союза Советских Социалистических Республик». Я хочу спросить: вы его обсуждали? Нет?»
И вопрос закрывается. А ведь и Акт независимости по сути не обсуждали. Зато в конце заседания по инициативе главы комиссии (тогда в ВР были комиссии, а не комитеты) Рады по законодательству Александра Коцюбы (в 1993-1995 секретарь ЦК КПУ) конституционным большинством принимается постановление, которым правительству и данной комиссии поручается подготовить обращение в ООН, чтобы эта организация стала «гарантом реализации осуществления независимости Украины». Правда, в итоге такое постановление так и не голосовалось, ибо стало ясно, что помощи ООН для независимости не требуется.
Таким образом, складывается следующая картина. Во-первых, об акте независимости как о выходе из Союза говорили только представители коммунистической группы, на тот момент уже маловлиятельные и очевидно малоинформированные. Во-вторых, все депутаты, которые высказались за денонсацию союзного договора 1922 (Червоний, Баталов, Шкарбан) были также маловлиятельными и малоинформированными. В-третьих, Кравчук, ничего не говоря по сути предложений этих депутатов, их заворачивал. В-четвертых, влиятельные представители Рады, говоря, что никакой Союзный договор Украине не нужен, не употребляли понятие «выход из СССР».
Сами участники этого заседания не проясняли эти несколько странные обстоятельства. Но события, имевшие вместо как накануне, так и вскоре после акта позволяют понять, почему происходило именно так.
Накануне того заседания Верховной Рады Леонид Кравчук вместе с другими республиками-участниками Новоогаревского процесса встречался с Горбачевым. В сообщении ТАСС о встрече говорилось, «Президент СССР провел совещание с руководителями девяти республик, на котором рассматривались первоочередные меры, необходимые в сложившейся в стране ситуации. В обсуждении приняли участие Ельцин, Кравчук, Дементей, Каримов, Назарбаев, Муталибов, Акаев, Махкамов, Ниязов. Подчеркнута необходимость скорейшего заключения Союзного договора».
Кравчук, правда, говорил в Раде, что он как раз на той встрече за договор не высказывался. И, похоже, не кривил душой, о чем свидетельствует состоявшаяся позже в тот же день беседа Горбачева с новым послом США Робертом Страуссом.
Интересно, что в сборниках документов изданных Горбачев-фондом, эта запись существует в весьма разных редакциях. В книге «В Политбюро ЦК КПСС» (2006) президент СССР говорит: «Будем основательно прорабатывать союзный договор. Важно, как пойдет дело в республиках. Пусть окончательно определяются на Украине, в Прибалтике. После подписания союзного договора быстрее пойдет процесс отношений с республиками — на дифференцированной основе».
В книге «Союз можно было сохранить» (2006) Горбачев говорит гораздо пространнее: «Что касается нашей федерации, то мы подтвердили, что будем двигаться к Союзному договору. Причем на этот раз решили, что подписывать будем вместе, все республики, а не поочередно. Это означает, что некоторым придется немного подождать по сравнению с ранее назначенными сроками. А, например, Украине поторопиться с решением. Что касается других республик, то я привержен тому, чтобы все происходило конституционным путем. Пусть определятся Армения, Молдова, Грузия, пусть окончательно определится и Прибалтика….
Думаю, что после подписания Союзного договора пойдут быстрее переговорные процессы со всеми республиками, независимо от их позиции в отношении Союза. Одни останутся в Союзе, другие будут устанавливать конфедеративные связи, третьи не захотят отделяться в экономическом отношении. Так или иначе, республики будут определяться».
В первом случае Украина вообще идет в одном ряду с прибалтийскими республиками, чью независимость СССР признает через две недели. Во втором нет. Но важно, что везде говорится о дифференцированных отношениях между республиками. Что имеется в виду, прояснено во втором случае. Это превращение советского пространства в многоуровневую конструкцию: на одном уровне Союз, на другом республики с конфедеративными связями с ним, на третьем участники экономического объединения. По сути, речь шла о переучреждении государства, при котором неподписание Союзного договора не влекло никаких санкций и означало фактическую независимость. Объективно из этого вытекало, что договор 1922 года уже является юридически ничтожным.
В такой ситуации Киеву не нужно было заявлять о денонсации этого договора, она могла усилить сопротивление профсоюзных сил, представленных на съезде народных депутатов. Выгоднее было помогать Горбачеву формировать новую реальность, которая все равно вела к распаду Союза и предполагала ликвидацию этого съезда. А при этом внешняя амбивалентность Акта независимости, где о выходе из СССР напрямую не говорилось, помогала затуманить его суть. Тем более, что в течение недели после Украины схожие акты приняли Белоруссия, Молдавия, Азербайджан, Киргизия и Узбекистан. Причем во всех случаях, за исключением Молдавии, республики явно выражали готовность работать над союзным договором. Эти документы не воспринимались как решение о выходе из СССР.
Но Баталов, Червоний и Шкарбан, призывавшие денонсировать договор 1922 года, очевидно, не понимали этих нюансов, поскольку не знали, что происходило на совещании у Горбачева. А ведущие политики, такие как Юхновский или Павлычко, скорее всего, имели от Кравчука гораздо больше информации о происходящем.
И информация, и чутье подсказывали им и Кравчуку, что главное — не денонсировать договор напрямую, а создать правовую основу, при которой он не будет играть никакой роли. Это было сделано на последнем, пятом съезде народных депутатов СССР.
В ночь перед съездом Горбачев и руководители десяти союзных республик (за исключением прибалтийских, Грузии и Молдавии) выработали совместное заявление. Его сразу после открытия форума зачитал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. В нем в частности говорится:
«1. Подготовить и подписать всеми желающими республиками (здесь и далее выделение мое — автор) Договор о союзе суверенных государств, в котором каждая из них сможет самостоятельно определить формы своего участия в Союзе.
2. Обратиться ко всем республикам независимо от декларируемого ими статуса с предложением безотлагательно заключить экономический союз».
То есть по сути предлагалось переучредить государство, не оспаривая декларируемый статус республик. Такое признание вытекает и из текста этого обращения. В нем Кравчук подписан как «председатель Верховного Совета Украины», а не «Украинской ССР». Поскольку УССР была переименована в Украину Актом независимости, подпись Горбачева объективно была легитимацией этого акта с его стороны.
Также в первый день съезда депутат от Украины Юрий Щербак заявляет с трибуны: «вопросы политического устройства того межгосударственного объединения, которое может возникнуть на месте бывшего Союза ССР, не следует прорабатывать на нынешнем Съезде». То есть впервые звучит понятие ставшее осенью 1991 ключевым для украинского официоза — «бывший СССР».
На вечернем заседании выступает и Леонид Кравчук. В его речи два главных момента. Во-первых, о не упоминает прямо о «бывшем Союзе» но говорит, что слова «Щербака отражают наше общее мнение».
Во-вторых: «Что касается Договора о Союзе суверенных государств, то переговоры могут начинать те республики, которые к этому готовы, которые определились. Украина, провозгласив акт о независимости, может высказать свою позицию лишь после референдума по этому вопросу». То есть подтверждение народом Акта независимости трактуется именно как основания для неподписания Союзного договора. Такая трактовка референдума проводилась тогда Киевом неизменно.
5 сентября Горбачев продавливает принятие съездом закона «Об органах Государственной власти и управления Союза ССР в переходный период», который предполагал что Конституция СССР действует в части, не противоречащей данному акту. Он устанавливал такую же организацию власти, какая предлагалась упомянутым лидера СССР и глав десяти республик, то есть превращал Союз в аморфную конфедерацию.
После этого Киев ведет себя все смелее, объявляет о наличии таких атрибутов государства, как госграница и гражданство (закон «О правопреемстве Украины»), а закон «О гражданстве» принимается в первом чтении.
Но Горбачев к тому времени сам делает вещи, которые позволяют считать Союз бывшим, а договор 1922-го — юридически ничтожным. Так, 18 октября в Кремле он и руководители восьми республик (Украины в их числе не было, но позже Рада разрешила премьеру Витольду Фокину парафировать этот документ). Первая фраза этого документа звучит так: «Независимые государства, являющиеся и бывшие субъектами Союза Советских Социалистических Республик, безотносительно к их нынешнему статусу». Такой оборот означал, что объявленный каждой республикой статус фактически признавался.
Именно в то же время и в документах Рады появляется оборот «бывший СССР», который накануне референдума закрепляет у граждан представление о том, что Союза уже нет.
Пётр Сафонов
*