Как и почему уголовное преследование приморского предпринимателя Дроздова в очередной раз показало, что в стране – две правовые реальности
22 ноября этого года Приморский краевой суд отменил приговор Фрунзенского районного суда Владивостока, которым известный приморский предприниматель Олег Дроздов был признан виновным в хищении 325 млн рублей в ходе рекультивации полигона ТБО во краевом центре и приговорен к 7 годам лишения свободы и 900 тысячам рублей штрафа.
Сама рекультивация имела место в 2009-2011 годах, а уголовное дело было возбуждено в 2013 году, и за давностью событий освобождение от уголовного преследования бывшего руководителя уже обанкроченной и ликвидированной компании «Востокстройсервис» особого ажиотажа в региональной прессе не сделало.
Между тем бизнес-сообщество региона (да и всей страны, по большому счету) получило еще один сигнал о том, что отдельные госорганы, правоохранители и суды упорно продолжают считать предпринимательство заведомо преступной деятельностью – вопреки неоднократно озвученной позиции верховной исполнительной, законодательной и судебной власти Российской Федерации.
Очевидно, что в Приморском крае – две правовые реальности, причем одна из них слишком лекго «проигрывает» другой. Именно такой вывод напрашивается после изучения доступных на сегодняшний день материалов уголовного процесса Дроздова.
На свой риск
Историю пересечения судьбы «Востокстройсервиса» и его руководителя Олега Дроздова с лицами, большинство из которых по-прежнему являются в Приморском крае значительными «винтиками государственной машины», можно рассказать как минимум в двух вариантах. Основные события, цифры, факты, имена и даты – в подавляющем большинстве одни и те же, но разница между этими историями – значительна и существенна. Хотя бы потому, что цена этой разницы, напомним, 325 млн рублей некоего «ущерба», 7 лет лишения свободы для директора компании и банкротство «Востокстройсервиса».
Итак, история №1, назовем ее, допустим, «Власть, бизнес и госконтракт».
В 2009 году на конкурентных торгах ООО «Востокстройсервис» становится победителем проведенного администрацией края аукциона по определению компании-подрядчика, которая до конца 2010 года должна рекультивировать владивостокский полигон ТБО (проще говоря – захоронить перед назначенным на 2012 год саммитом АТЭС печально знаменитую на тот момент «вечногорящую горностаевскую свалку»). Стартовую цену лота заказчик – то есть государство – определило в 1,104 млрд рублей, победитель – то есть коммерческая компания – предложил на 37% меньше, то есть 695 млн рублей. Был, естественно, заключен госконтракт, в котором после подписания ряда допсоглашений итоговая сумма вознаграждения подрядчику за оговоренный объем строительно-монтажных работ по рекультивации полигона составила 662 млн рублей.
В декабре 2010 года заказчик в лице департамента градостроительства Приморского края работы у подрядчика принял без замечаний, провел экспертизы и ввел объект в эксплуатацию, что и стало правовым основанием для перечисления на счет ООО «Востокстройсервис» предусмотренной контрактом суммы.
Впрочем, был у этой истории и «осадок». Подрядчик счел, что объем работ по факту оказался больше, чем было определено контрактом № 2009-02/4: в процессе рекультивации свалку приходилось тушить, кроме того, во время работ на полигон продолжали поступать ТБО, что, естественно, потребовало большего количества труда и материалов для его захоронения). Позже, к слову, Фрунзенский районный суд установил, что фактические расходы подрядчика оказались куда выше стоимости контракта, составив около 768 млн рублей.
Как бы то ни было, в ходе длительной тяжбы в 2013-2016 годах «Востокстройсервис» в арбитражных судах трех инстанций доказал было, что 44 млн рублей заказчику нужно бы доплатить, но Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации поставила в споре точку. ВС указал, что согласно Гражданскому кодексу РФ и условиям госконтракта, соответствующим требованиям закона о госзакупках 94-ФЗ, сумма госконтракта является ТВЕРДОЙ, то есть не подлежит какому-либо пересмотру после выполнения сторонами условий контракта, если объемы работ и/или сумма вознаграждения не изменились более чем на 10%.
Иными словами, еще в 2016 году ВС объяснил всем сторонам спора (включая нижестоящие суды), что в Российской Федерации предпринимательство – это деятельность, направленная на получение прибыли, которую коммерческая организация ведет на свой риск, и некритические изменения параметров первоначальных договоренностей стороны контракта после его выполнения дополнительно оплачивать друг другу не обязаны.
Если же говорить совсем просто, то, по оценке Верховного суда РФ (а выше в России – только Конституционный Суд, и только он), история получается следующая. «Востокстройсервис» согласился рекультивировать полигон ТБО за 662 млн рублей. В процессе работ «Востокстройсервис» пересмотреть это условие контракта госзаказчику не предлагал. По окончании работ заказчик согласился, что полигон ТБО рекультивирован с должным качеством и выплатил оговоренную сумму. Оснований для споров и претензий - нет.
«Есть основания!»
Как оказалось, Верховный суд РФ - действительно очень далеко от Приморского края. И об этом – история №2, которую можно назвать, допустим, «Люди при власти и хищение».
В 2013 году (то есть спустя около 3 лет после закрытия госконтракта № 2009-02/4) из администрации Приморского края в следственный отдел краевого УФСБ России поступает заявление. Содержание этого документа неизвестно, но суть, возможно, вполне очевидна: госзаказчик в лице управлявшей тогда регионом «команды Миклушевского» внезапно (но едва ли случайно) решил, что нужно было заплатить «Востокстройсервису» не 662 млн, а куда как меньше. А раз этого не сделали в 2011 году, то, значит, подрядчик нанес заказчику ущерб, и господина Дроздова как руководителя «Востокстройсервиса» надо привлечь к уголовной ответственности, как следует наказать, а ущерб с него взыскать в рамках гражданского иска.
Дело было без лишних проволочек возбуждено по, естественно, излюбленной «предпринимательской статье» - то есть ст. 159 «Мошенничество», причем по самой «тяжелой», четвертой ее части - мошенничество, совершенное в особо крупном размере. Следствие длилось 2 года, и, судя по тексту приговора Фрунзенского районного суда Владивостока от 18 июня 2019 года, задачей следователей было обосновать версию, согласно которой предприниматель Дроздов «пошел» на аукцион совсем не для того, чтобы выиграть контракт, выполнить работы по рекультивации «горностаевской свалки» и, естественно, на этом заработать. «Нет!», говорит нам обвинительное заключение от 2015 года, которое, как писали СМИ, готовил старший следователь СО УФСБ России по ПК майор юстиции Макаренко и которое уже в 2019 году легло в основу (в том числе, как указывала защита Дроздова, и в буквальном смысле) обвинительного приговора судьи Фрунзенского районного суда Курышовой.
Вовсе не предпринимательской деятельностью на свой риск и для получения прибыли хотел заниматься Дроздов, говорят нам следствие, утвердившая обвинительное заключение прокуратура и судья Татьяна Анатольевна Курышова, а замыслил он еще до аукциона на рекультивацию полигона ТБО похитить путем обмана у государства более 300 млн рублей.
Чтобы доказать преступный умысел тогда еще подозреваемого Дроздова, следствию пришлось допросить несколько десятков свидетелей на основе выводов из их показаний «выстроить» некую «схему», согласно которой «Востокстройсервис» закупил главный расходный материал для рекультивации – так называемую георешетку китайского производства, необходимую для укрепления «тела» объекта – не у компании, как раз «рекомендованной» устроителями аукциона, а у другого поставщика.
По смете госконтракта «рекомендованный» расходный материал стоил 528 рублей за 1 кв. метр, по факту «Востокстройсервис» приобрел георешетки по 584 рубля за «квадрат». Разницу, впрочем, заказчику оплатить не предлагал – некритично. А вот компания-поставщик георешетки, обнаружило следствие, ввозя ее из КНР, задекларировала материал по цене немногим более 100 рублей за 1 кв. метр. Какова была отпускная цена иностранного производителя (в России, к слову, георешетки не производятся) и не занизил ли поставщик ее в таможенной декларации – об этом в почти целиком построенном на обвинительном заключении приговоре суда первой инстанции ничего не сказано.
Зато на основе многочисленных показаний свидетелей и обвиняемого в пособничестве Дроздову Симанчука сделаны выводы, что Дроздов, по сути, сам закупал георешетку соответствующего техзаданию качества в Китае по цене «ниже сметы», а сэкономленные таким образом средства «использовал для обогащения».
Если использовать понятийный аппарат истории №1 (см. выше), то «Востокстройсервис» в рамках твердой цены госконтракта на выполнение строительно-монтажных нашел способ оптимизировать издержки на строительные материалы без потери качества, и, получив за принятые заказчиком работы оговоренную контрактом сумму, получил повышенную маржинальность проекта. Но, понятное дело, в истории №2 понятийный аппарат Гражданского кодекса РФ, 94-го ФЗ и Верховного суда отчего-то не работает, поэтому по итогу Дроздову вменили то, что следствием этих его действий («реконструированных» следствием на допросах свидетелей) стало, по итогу, «установление завышенной цены государственного контракта».
Цена контракта, напомним, была сформирована в 2009 году, когда на торгах «Востоксервисстрой» предложил госзаказчику дисконт в 37% от стартовой цены в 1,104 млрд рублей, которую, в свою очередь, на основании проекта рекультивации и сметных расчетов сформировал заказчик – то есть администрация региона в лице департамента градостроительства. Закупались материалы после подписания контракта, цена которого, как известно, осталась твердой и неизменной.
Впрочем, в истории №2 ответы на вопросы, каким образом в преддверии аукциона Дроздов мог повлиять и в действительности повлиял на установление стартовой цены торгов и участвовал ли он в подготовке сметы (на основании которой и рассчитывалась стартовая цена), интересовали, судя по материалам процесса, только самого подсудимого и его адвокатов Сергея Бондаря и Марину Ижко. Но не следствие и не гособвинение.
Суд сосредоточился на «обогащении»
И, судя по ходу четырехлетнего процесса и увенчавшему его приговору от 18 июня 2019 года, не судью Фрунзенского районного суда Владивостока Татьяну Анатольевну Курышову. В настоящее время Курышова Т.А. – заместитель председателя суда по уголовным делам, а тогда, в июне 2015 году, старт процесса по делу Дроздова и Симанчука стал практически «боевым крещением» судьи, буквально в мае 2015-го переведенной в районный суд краевого центра из районного суда Михайловского района.
Сам процесс (судя по его материалам, скупым высказываниям адвокатов обвиняемых и – уже пост-фактум - содержанию и форме приговора от 18 июня, которым судья приговорила Дроздова к 7 годам лишения свободы и 900 тысячам штрафа) стал, как представляется, дискуссией между гражданско-правовым законодательством и своеобразной правоприменительной практикой уголовного преследования предпринимателей, наличие которой в стране признается, к слову, на самых высших «этажах» российской власти. Если сказать проще, то защита директора «Востокстройсервиса» активно пыталась доказать отсутствие состава преступления как такового: «Дроздов подписал госконтракт. Дроздов выполнил все существенные условия госконтракта. Заказчик не утверждает, что госконтракт не выполнен или выполнен с нарушениями условий».
Гособвинение поддерживало выводы следствия об умышленном хищении с помощью влияния «на установление цены госконтракта» и математические расчеты ущерба, основанные, как можно понять из приговора, на предположении, что если бы изыскавший более дешевую георешетку аналогичного указанному в техзадании качества Дроздов оповестил бы об этом госзаказчика, и тот бы пересчитал стартовую сумму госконтракта и провел бы новый аукцион, и был бы победитель и именно с дисконтом в 37%, и рекультивировал бы он в итоге полигон ТБО не за 662 млн рублей, а вдвое дешевле, то тогда бы государственный бюджет как раз бы сэкономил бы «искомые» 325 млн рублей.
По известному уже итогу суд, как иногда говорят, «встал на сторону обвинения», не приняв во внимание доводы защиты о гражданско-правовом характере ситуации, в которой необходимо учитывать и твердую цену контракта, и ответственность госзаказчика за формирование конкурсной документации, и обозначенное законодательством РФ понятие предпринимательской деятельности как таковой.
Более того, суд отказался исследовать фактический объем строительно-монтажных работ «Востокстройсервиса» на объекте, указав (и это прямо говорится в документах процесса), что установление фактического объема работ «направлено на доказывание невиновности» Дроздова. То есть, оценивая с точки зрения здравого смысла, в процессе по делу Дроздова «доказывание виновности» шло «на ура», а вот «доказывание невиновности» судом не допускалось. Получается, законодательно закрепленные принципы состязательности и равноправия сторон – это не про отдельно взятую судью Фрунзенского районного суда Владивостока? С точки зрения здравого смысла – увы, так и есть.
И даже указанию защиты на то, что для уголовно-правовой оценки действий Дроздова необходимо применять не ст. 159 УК РФ, а действовавшую на момент совершения этих действий ст. 159.4 УК РФ («Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности», статья утратила силу в 2016 году), суд, отчего-то сильно не любящий «доказывания невиновности», не внял.
«Не занимался Дроздов предпринимательской деятельностью, а только преднамеренно преступно обогащался, в чем и виновен». Такова была позиция следствия, последовательно ставшая позицией гособвинения, а затем - и Фрунзенского районного суда в лице судьи Курышовой.
Не та статья и «копипаста»
Любопытно, что, как понятно из апелляционного определения Приморского краевого суда, который 22 ноября этого года отменил приговор Дроздову и Симанчуку, вынесенный первой инстанцией, в апелляционных жалобах защита Дроздова прямо указывала на то, что значительный объем (порядка 48%!) текста обвинительного заключения, особенно в части показаний свидетелей, был просто механически перенесен в приговор. Казалось бы, в чем здесь проблема, это же просто обычная «копипаста» в документах? А вот адвокаты напоминают, что еще в 2016 году Пленум Верховного суда РФ своим постановлением №55 сообщил судьям страны, что «…недопустимо перенесение в приговор показаний допрошенных по уголовному делу лиц и содержания других доказательств из обвинительного заключения или обвинительного акта без учета результатов проведенного судебного разбирательства».
Но, видимо, в деле Олега Дроздова и его освобождении этот момент был не особенно существенным даже с точки зрения коллегии Приморского краевого суда, который в своем апелляционном определении от 22 ноября лаконично указал, что «автором жалобы суду апелляционной инстанции не предоставлено данных о том, в какой мере копирование обвинительного заключения, если оно имело место, несвоевременная выдача копий приговора и протокола судебного заседания повлияли на законность приговора». Можно так понять, что вопрос о том, насколько в своей профессиональной деятельности судья Курышова руководствуется позициями Верховного суда РФ и требованиями УПК РФ, апелляционная инстанция предпочла оставить открытым.
Тогда же, 22 ноября, удивительное высказывание сделала представитель гособвинения Татьяна Филоненко (и эти слова сотрудника прокуратуры были зафиксированы прессой и широко разошлись в СМИ). Оказывается, гособвинение, поддерживая вменение Дроздову ст. 159 «Мошенничество», само было изначально уверено, что (цитируем) «Дроздовым был заключен контракт на выполнения работ, эти работы были выполнены Дроздовым в полном объеме, в установленные в контракте сроки». Мошенничество – это, в понимании Уголовного кодекса РФ, обман. То есть сторона гособвинения, получается, придерживалась интересной позиции: «Дроздов - не обманщик, что обещал заказчику – сделал. Дроздов – обманщик, потому обвинительное заключение по ст. 159 УК РФ мы утвердили». И это противоречие, впрочем, апелляционная инстанция никак не разъяснила.
А вот с самой статьей Уголовного кодекса, по которой Фрунзенский суд приговорил Дроздова и Симанчука, действительно вышла ошибка. Приморский краевой суд подробно указал на то, что все-таки именно предпринимательской деятельностью занимались фигуранты дела, когда участвовали в аукционе, подписывали госконтракт, рекультивировали полигон ТБО и сдавали объект заказчику. А потому и следовало судье первой инстанции переквалифицировать дело на уже упомянутую ст. 159.4 и, соответственно, исследовать в ходе судебного следствия, были ли действия подсудимых сопряжены «с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности». Но, раз уже этого сделано не было, Приморский краевой суд своим определением произвел эту переквалификацию самостоятельно и, поскольку срок давности по ч.3 ст. 159.4 – 6 лет, освободил Дроздова и Симанчука от уголовного преследования, оставив уже поступивший в суд гражданский иск краевого департамента градостроительства (о возмещении ущерба, естественно) без рассмотрения. Не лишив, впрочем, «потерпевший» департамент добиваться возвращения пресловутых 325 млн рублей – но уже строго в рамках гражданского судопроизводства, где «ущерб» придется еще всерьез доказывать.
Продолжение, несомненно, следует
На момент публикации материала информации о том, что какие-либо участники процесса по делу Дроздова и «Востокстройсервиса» обжаловали в кассационной инстанции решение Приморского краевого суда, в открытых источниках нет, свои позиции гособвинение и потерпевшая сторона в лице администрации Приморского края публично не озвучивают. По информации источника редакции, близкого к Олегу Дроздову, несмотря на значительный ущерб, который многолетнее уголовное преследование нанесло бизнесу предпринимателя, он намерен восстановить свое доброе имя и деловую репутацию, по-прежнему считая, что выводы следствия, целиком поддержанные судом первой инстанции, не соответствуют действительности и противоречат законодательству Российской Федерации.
Редакция намерена следить за возможным развитием этой истории, предполагая, что дело Олега Дроздова и компании «Востокстройсервис» будет иметь существенные последствия как для непосредственных участников процесса, так и для дальнейших взаимоотношений бизнеса, власти, правоохранительных и судебных органов в Приморском крае, Дальневосточном федеральном округе и России в целом.
Газета "Золотой Рог", Владивосток.
*