И еще грозят забастовками, если их кто-то вздумает одернуть
Местные «топливные короли», которыми можно смело назвать владельцев так называемых «независимых» АЗС, хотят получать от вертикально интегрированные компаний (ВИНКов) топливо по бросовым ценам, а продавать по тем, какие буквально взбредут им в голову. И хорошо бы еще работать «в серую» и не платить налоги.
Если отбросить эмоции, хотя в данном случае это сложно, то проблема состоит в том, что ВИНКи, регулярно несущие социальную нагрузку, налоговое бремя, разведку-добычу-переработку и прочие сопутствующие расходы, не менее регулярно сталкиваются с сомнительного вида конкуренцией со стороны «независимых» и спекулянтов, у которых и ответственность поменьше (или нет ее никакой), и соцнагрузка – минимальная, так как их работа происходит, зачастую, как говорится, «в серую».
Цена топлива в России давно стала предметом шуток со стороны автовладельцев: мол, бензин все равно будет дорожать, что бы ни случилось, как бы не изменялась стоимость нефти, сейчас баррель нефти упал, но цифры на заправках неумолимы. В подорожании россияне обвиняют многих. Но главных подозреваемых, с точки зрения автолюбителей, два: это правительство России, которое никак не может наладить регулирование цен, и крупный сетевой бизнес, который сам продает произведенный бензин. Однако в тени остается главный виновник подорожания бензина. Что же это за структуры – разбирался «ФедералПресс».
Поворчав на цену, автолюбитель сворачивает на заправку, не принадлежащую крупной сети: он уверен, что экономит и «не кормит этих зажравшихся». Но если разобраться, то именно независимые АЗС и являются одними из самых больших выгодополучателей высоких цен на топливо. И именно эти участники рынка не заинтересованы в снижении цен на топливо. Они толкают вверх цены, а низкий контроль за этими структурами позволяет им под видом хорошего бензина продавать суррогат.
Чтобы понять, где у независимых «профит», надо разобраться, как определяется цена на бензин. И от стоимости барреля нефти почти ничего не зависит. Самая большая доля – это акцизы и налоги, которые взимает государство. В цене на бензин АИ-92 налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) занимает более 38 % от стоимости бензина, акцизы – 19,16 %, НДС и прочие налоги – 16,54 %. За три четверти литра (73,8 %) водитель платит государству, а не нефтегазовой компании и не АЗС.
Бензин на АЗС, принадлежащих вертикально интегрированным компаниям (ВИНК), попадает с собственных заводов и скаладов, на независимые, если они следуют легальным схемам, – через биржу, где ВИНК продают нефть и топливо.
В мае после резкого повышения цен правительство предприняло беспрецедентную меру и заставило зафиксировать цены НПЗ на бирже. Но и после цены продолжили расти. Что же произошло? Ведь крупные компании находятся под приглядом Федеральной антимонопольной службы и не могут повышать цены так, как того требуют рыночные факторы.
«Рост обеспечивают крупные оптовики, которых правительства назвало «спекулянтами» и предложило запретить им участвовать в биржевой торговле», – объясняет Рустам Танкаев, генеральный директор компании «ИнфоТЭК-Терминал».
«На бирже инвестиционно-финансовая компания «Солид», крупнейший брокер, закупает около 30 % нефтепродуктов и перепродает их. По сути, это не запрещено, но это и есть спекулятивные операции, которые формируют ценовой фон в стране», – рассказывает генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.
Непрозрачная структура биржи позволяет не раскрывать информацию о сделках, чем и пользуются недобросовестные участники рынка. Под прикрытием биржевой торговли они могут осуществлять договорные сделки, увеличивающие количество спекулятивных операций и значительно удлиняюющие цепочку посредников, что в результате поднимает цену для конечного потребителя.
И сейчас именно такие компании и покупающие у них топливо «независимые АЗС» и являются катализатором роста в стране. Об этом прямо говорит, например, глава НК «Роснефть» Игорь Сечин. В недавнем интервью радио «Коммерсантъ ФМ» он сказал об этом так: «Независимые сети, действительно, провозглашают, что у них 60 %, на самом деле это не больше 30 %. А 70 % – у вертикально интегрированных компаний. Но эти 30 % как раз и влияют на ценообразование, потому что их поддерживает Федеральная антимонопольная служба. Если мы даем цену ниже, то сразу попадаем на антимонопольное разбирательство».
И сейчас проблема состоит в том, что ВИНКи, регулярно несущие социальную нагрузку, налоговое бремя, разведку-добычу-переработку и прочие сопутствующие расходы, не менее регулярно сталкиваются с сомнительного вида ценовой и продуктовой конкуренцией со стороны независимых и спекулянтов. А у тех и ответственность поменьше, и соцнагрузка минимальная, так как их работа происходит зачастую, как говорится, «всерую».
«Помимо этого, на ценообразование влияют и посредники, которые формируют цену, причем сделки на бирже происходят в интересах только этих компаний», – отмечает Мухин.
Для примера можно взять Приморье: ситуация тут ярче всего, потому что регион удален от большинства НПЗ и центра страны. Тут сложилась парадоксальная ситуация. Так, крупным региональным игроком на рынке является Владимир Чирсков, акционер сети АЗС «Октант», он же является президентом некоммерческой организации «Приморский топливный союз». «Понятно, что в результате такого интересного совмещения должностей этот регионал легко может аккумулировать достаточное количество недовольных в формате союза и направить это недовольство в своих собственных интересах», – подчеркивает Мухин.
С «Приморским топливным союзом» Чирскова тесно связан, как говорят, Юрий Чубко, учредитель ООО «УссурНефтеПродукт», которое управляет достаточно крупной сетью «независимых» АЗС. В регионе рассказывают об очень интересном прошлом руководства этой сети.
«И вот, имея в виду эти самые риски, понятно, что когда такие игроки топливного рынка через «Независимый топливный союз», президентом которого является Павел Баженов, обращаются к президенту РФ с ультиматумом: «Замотаем шланги и устроим всероссийскую забастовку!», надо очень внимательно смотреть, чего же требуют эти господа», – говорит Мухин.
На самом деле требования-то, похоже, очень простые: по возможности оставьте в покое с проверками, сертификацией, акцизами и позвольте бесконтрольно повышать цены для конечных потребителей.
Некоторые из независимых в силу региональной специфики связаны сейчас или были связаны с криминальной средой, для которой АЗС и все виды деятельности вокруг них всегда были одним из основных источников доходов.
«Любопытно, что в Приморском крае указанные частные сети закупают в несколько раз больше, чем могут реализовать. А когда закупаемые объемы настолько превышают потребности – это означает, что мы имеем дело с классическими перекупщиками и спекулянтами, тесно связанными, к тому же, с местными властями», – отмечает Алексей Мухин.
Игорь Сечин говорит об «Октане» так: «У нее формально с десяток заправок, и владелец сети на всех углах кричит о том, что вертикально интегрированные компании душат частный бизнес и так далее, а на самом деле именно он формирует ценообразование в регионе. А объяснить ситуацию можно только одним – коррупция».
А когда закупаемые объемы настолько превышают потребности, это означает, что мы имеем дело с классическими перекупщиками и спекулянтами, тесно связанными, к тому же, с местными властями. С их помощью частные владельцы АЗС пытаются пролоббировать не только снижение оптовых цен, но и производство низкооктанового бензина АИ-80, который ВИНКи давно уже не продают и не производят, чтобы под видом этого топлива продавать свой суррогат. Ведь достаточно получить мелкую партию сертифицированного бензина, чтобы иметь прикрытие для больших партий суррогатного топлива, которое производится на «левых» НПЗ. В Приморье у того же Чубко, например, есть свой маленький заводик с романтичным названием «Голубая звезда».
Ведь что позволяет независимым держать низкие цены? Это в том числе торговля неучтенным бензином, фальсифицированным, некачественным. По оценке экспертов комитета по энергетике Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), объем контрафактного и суррогатного моторного топлива на российском рынке достигает 60 %. Официальные данные Росстандарта более оптимистичны: доля суррогата на российском рынке сократилась в период с 2009 года по настоящее время с 28 до 11 %. При этом продажи суррогатного топлива выявляются тем же Росстандартом на каждой восьмой АЗС. Минэнерго России в неофициальных беседах говорит, что доля контрафакта составляет около 30 %. В РСПП говорят, что в розничном звене наибольшее число нарушений приходится на небольшие «местные» сети (до пяти АЗС), а также бензовозы, оборудованные под передвижные АЗС. Наиболее распространенное нарушение в мелкооптовой и розничной торговле – фальсификация, когда вместо запрашиваемого топлива на деле вам продадут его более дешевый и менее качественный аналог.
Итак, что же мы имеем? Именно независимые толкают вверх цены на бензин – они не подчиняются ФАС и могут перепродавать топливо, которое им вынуждены продавать по низким ценам вертикально интегрированные компании. При этом независимые, чтобы увеличить свои продажи, не брезгуют торговать суррогатами и контрафактом.
ВИНКи, которые готовы некоторое время даже работать себе в убыток, давно пытаются унифицировать правила игры на розничном топливном рынке, предлагая различные варианты взаимовыгодных условий ведения бизнеса для всех.
Та же «Роснефть» выдвинула целый ряд предложений. Среди них – перенос акцизов с НПЗ на АЗС с дальнейшим перечислением налога в бюджет соответствующих субъектов Российской Федерации, попутное создание качественной системы идентификации производителя топлива, возможность введения механизма плавающих ставок акциза на моторное топливо с обратной зависимостью от изменения котировок на нефть. «Это, к примеру, должно существенно снизить негативное влияние от изменения мировых котировок на внутренние цены. То есть рынок станет гораздо более прогнозируемым, «прозрачным» и т. д.» – говорит Мухин. Справедливым будет и более равномерное распределение нагрузки на добывающие компании по обеспечению внутреннего рынка – каждая компания может направлять на переработку не менее 17,5 % добываемого сырья. И в идеале должна это делать: добывая 520 млн тонн нефти в год, Россия потребляет 90 млн (это и есть 17,5 %). Выполнив такое условие, компании помогут избежать пресловутого дефицита, это и есть простое решение проблемы.
Но региональные участники рынка начинают банальный шантаж и властей, и своих коллег– ВИНКов, угрожая забастовками, нарушением баланса поступления топлива на рынок и на производства, а это никуда не годится.
Причем этот шантаж проводится на тех площадках – вот где Приморье опять «прорастает», – на которых сегодня идут весьма чувствительные для федеральной власти предвыборные процессы. «При этом ВИНКи априори – «системные игроки», у них нет противоречий с федеральной властью, да и с региональными властями возможные противоречия, как правило, сводятся на нет», – напоминает Мухин.+
И ВИНКи предлагают адекватные меры по снижению цен, вполне себе рыночного, цивилизационного свойства. «Так что было бы странно, если бы федеральная и региональные власти сейчас пошли на поводу у шантажистов, которые опосредованно настаивают именно на повышении цен для конечного потребителя», – говорит политолог Алексей Мухин.
Газета "Золотой Рог", Владивосток.
*