В преддверии важного саммита Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), который пройдет в ближайшие выходные в Циндао на востоке Китая, три других недавних события позволяют составить представление о том, как идет процесс формирования нового мирового порядка.
На Астанинском экономическом форуме в Казахстане основное внимание уделялось тому, как мега-партнерство меняет облик мировой торговли. В числе участников форума были президент Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) Цзинь Лицюнь, Андрей Бельянинов из Евразийского банка развития, бывший премьер-министр Италии и президент Европейской Комиссии Романо Проди, заместитель генерального директора Всемирной торговой организации (ВТО) Алан Вольф и Гленн Дизен из университета Западного Сиднея.
Дизен, норвежец, который получил образование в Голландии, а в настоящее время преподает в Австралии, является автором книги «Геоэкономическая стратегия России для великой Евразии». В своей работе он анализирует в мельчайших деталях, как Москва планирует «управлять континентом из центра, развивая коллективную автономию и тем самым вытесняя американскую гегемонию, направленную с периферии».
Параллельно с этим, как утверждает Дизен, Москва стремится «добиться устойчивости интегрированной Евразии путем установления баланса сил или «баланса зависимости», чтобы предотвратить превосходство одной державы на всем континенте. Разумеется, наиболее вероятным кандидатом на такое доминирование является Китай».
В двух словах, речь идет о том, что новый виток Большой Игры вращается вокруг «стратегии России, направленной на усиление ее переговорных позиций в диалоге с Западом, за счет разворота на Восток».
Что касается Астаны, Дизен рассказал, что президент АБИИ «самым решительным образом выступил в защиту идеи диверсификации финансовых инструментов, в то время как председатель правления Евразийского банка развития жестко раскритиковал антироссийские экономические санкции».
Дизен утверждает: «Возникновение экономических мега-блоков фактически ведет к улучшению международных экономических отношений за счет внесения дополнительной симметрии. Например, китайская CIPS (трансграничная межбанковская платежная система) подорвала способность Запада, и прежде всего, США, использовать платежную систему SWIFT в качестве инструмента экономического принуждения, в то время как обе системы сотрудничают между собой. Аналогичным образом, ЕАЭС (Евразийский экономический союз) черпает свою силу из способности интегрироваться с другими регионами, а не замыкаться в себе.
И вот, наконец, решающий довод: «Сотрудничество Китая с ЕАЭС смягчает озабоченность России в отношении асимметрии и делает возможной интеграцию между ЕАЭС и проектом ОПОП (Один пояс, один путь) под патронажем ШОС. Кроме того, в отличие от Евросоюза, сотрудничество ЕАЭС-ОПОП обеспечивает большие выгоды для стран, не входящих в интеграционное объединение, создавая эффективный транспортный коридор с гармонизированными тарифами, стандартами и т.д.».
Дизен обратил внимание на то, что Цзинь Лицюнь, главный персонаж на форуме, «весьма позитивно настроен в отношении Евразийского экономического союза и настаивает на преимуществах интеграции регионов». Лицюнь показался ему «прямым, честным и сильным». Он не воздерживался от прямой критики в адрес администрации Трампа, заявив, что «сегодня речь идет не о торговой войне между США и Китаем, а о торговой войне США против всего мира».
Следует также принять во внимание главную сенсацию форума в Астане, которую полностью проигнорировали западные СМИ: Иран подписал предварительное соглашение о свободной торговле с ЕАЭС, которое предусматривает снижение или отмену торговых пошлин и открывает путь для окончательного соглашения в 2021 году. Для Ирана это будет настоящим «золотым билетом» в направлении делового сотрудничества за пределами Юго-Западной Азии, дальнейшей интеграции с Россией и Казахстаном, который также является ключевым участником инициативы ОПОП.
Самое важное о евразийской интеграции
Санкт-Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) является ежегодным российским эквивалентом Давоса. Как и ожидалось, в этом году освещение события в западных СМИ было ужасным – в лучшем случае это был предвзятый пересказ фрагментов совместной пресс-конференции президентов Владимира Путина и Эммануэля Макрона.
Ни единого упоминания не было о том, как много сделала Москва для урегулирования разногласий между Северной и Южной Кореей в ходе Восточного экономического форума во Владивостоке в сентябре прошлого года. Россия предложила впечатляющий взаимовыгодный региональный бизнес-план: объединение Транссибирской железнодорожной магистрали с будущей Транскорейской дорогой, ключевой пункт повестки дня евразийской интеграции в регионе.
Для тех, кто пытается следить за процессом евразийской интеграции, Петербургский экономический форум является неоценимым. В рамках форума традиционно проходят дискуссии по базовым проблемам ШОС. На одной из панелей ПМЭФ было показано, как ШОС стремительно продвигается на торгово-экономическом фронте. Новые члены организации, Индия и Пакистан, в настоящее время проявляют особую активность в Деловом совете ШОС. Огромное значение для стран-наблюдателей имеет также обсуждение деловой, промышленной и технологической повестки дня. Здесь следует упомянуть об Иране, который также рассчитывает в ближайшее время получить статус полноправного члена ШОС.
Интеграция Евразии была темой другой панели форума, где были показаны новые логистические маршруты, открытые благодаря международным транспортным коридорам, которые, собственно, представляют собой основу интеграции ОПОП и ЕАЭС.
Частью общей картины было также возрождение БРИКС, о чем свидетельствует соответствующая панель, посвященная «четвертой промышленной революции» в Африке. Среди участников этой панели были президент Нового банка развития БРИКС Кундапур Камат и исполнительный вице-президент китайского гиганта, корпорации COSCO Shipping Цзякан Сунь.
Однако, важнейший аргумент с точки зрения возможных кардинальных перемен в российско-французских отношениях, прозвучал из уст министра финансов и первого вице-премьера России Антона Силуанова: «Как мы видим, ограничения, введенные американскими партнерами, носят экстерриториальный характер. Возможность перехода от доллара США к евро в расчетах зависит от позиции Европы в отношении Вашингтона».
Итак, Европейский Союз снова был в центре внимания, причем, на двух важнейших «фронтах», иранском и российском. Силуанов оставил дверь широко открытой: «Если наши европейские партнеры однозначно сформулируют свою позицию, мы, безусловно, рассмотрим способы использования единой европейской валюты для финансовых расчетов, таких как платежи за товары и услуги, которые сегодня часто подпадают под американские ограничения».
Силуанов не преминул подчеркнуть, что Россия, а также Иран и Китай, уже действуют в обход американского доллара. Этот механизм эффективно работает для трех основных узлов евразийской интеграции, а, следовательно, это путь, которым последуют ОПОП, ЕАЭС, ШОС и БРИКС.
Индо-Тихоокеанская головоломка
Между тем, форум Shangri-La Dialogue в Сингапуре с 2001 года является основной площадкой для дебатов по оборонным вопросам в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В то время как индо-тихоокеанская проблематика является чрезвычайно острой, главному докладчику, премьер-министру Индии Нарендре Моди удалось совершить весьма умелый балансирующий шаг. Хотя Моди сказал, что не следует превращать индо-тихоокеанскую дискуссию в закрытый клуб, затем он набрался сил и подчеркнул. Что «у Азии и всего мира будет лучшее будущее, если Индия и Китай будут сотрудничать в атмосфере взаимного доверия. Нет иной страны, с которой у Индии были бы столь многослойные и сложные отношения, как с Китаем».
Китайский министр иностранных дел Ван И отклонил идею «индо-тихоокеанского партнерства», сказав, что она служит лишь инструментом привлечения внимания и вскоре «растает, подобно морской пене». Он выразил надежду, что альянс в составе США, Индии, Японии и Австралии не направлен против Китая, подобно «развороту к Азии», провозглашенному прежней американской администрацией президента Обамы.
Проблема заключается в том, что на практике основная цель индо-тихоокеанского партнерства сводится именно к военному противодействию ОПОП. При этом, у него отсутствует сколько-нибудь масштабная составляющая экономического сотрудничества, за исключением невнятных упоминаний о «новой глобальной инфраструктуре». Целесообразно сравнить эту картину, например, с китайским финансированием 130 проектов в рамках программы Lancang-Mekong Cooperation, интегрирующей Камбоджу, Лаос, Мьянму, Таиланд и Вьетнам в китайскую экономику.
ОПОП – это гигантский многотрилионный, многонациональный, открытый для сотрудничества проект, рассчитанный на десятки лет. Как сказал старший научный сотрудник Института финансовых исследований при Китайском Народном университете Ван Ивэй: «Все члены ШОС участвуют в реализации ОПОП, и эта организация является гарантом безопасности инициативы».
Однако, если говорить об индо-пакистанском партнерстве, США, Япония и Австралия не входят в ШОС. А Индия все еще отказывается признать, что ШОС непосредственно взаимосвязана с ОПОП. Более того, все, что касается ОПОП, не может не вступать в прямое противоречие с распространением американского влияния по всей Азии. Таким образом, проблемы в сфере безопасности просто неизбежны. АСЕАН в составе десяти государств, опасаясь оказаться «между двух огней», в лучшем случае занимает выжидательную позицию. Индонезия хотя бы набралась смелости сделать шаг вперед и выдвинула неконфронтационную концепцию Индо-Тихоокеанского сотрудничества.
Суть в том, что неустанное стремление Китая умножить число международных инициатив под своим руководством невозможно остановить. Достаточно вспомнить, как осторожная, но уверенная дипломатия Ван И привела к первому визиту Ким Чен Ына в Китай. Президент Си Цзиньпин укрепил свою роль лидера так называемой глобализации 2.0. Он и все руководство Китая утверждают, что будущее безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе не может оставаться заложником менталитета новой холодной войны.
Предупреждение министра обороны Соединенных Штатов Джеймса Мэттиса в адрес Китая, сделанное в Сингапуре, о «гораздо более серьезных последствиях» в случае если Пекин не ограничит свою экспансию практически на всей акватории Южно-Китайского моря, вероятно, было совершенно ненужным. Пекин вовсе не намерен ограничивать свободу судоходства, поскольку для этого торгового гиганта такой шаг был бы просто контрпродуктивным. Главное в этой игре – геополитический контроль на самом высоком уровне. Даже новый глава недавно переименованного Индо-Тихоокеанского командования США адмирал Филипп Дэвидсон, был вынужден признать перед американским Сенатом, что если не доводить дело до войны между Китаем и США, Пекин будет господствовать в Южно-Китайском море.
Добро пожаловать в пост-Вестфальский мир
В своей недавней, откровенно провокативной небольшой книге «Потерпел ли Запад поажение?», бывший посол Сингапура в ООН, профессор теории государственной политики в Национальном университете Кишор Махбубани обозначает ключевую проблему: «Рассматриваемый на фоне последних 1800 лет истории цивилизации, недавний период относительного превосходства Запада над другими цивилизациями является крупной исторической аберрацией. Все подобные аберрации раньше или позже приходили к своему естественному концу. Именно это происходит сейчас».
Более чем уместно в связи со сказанным вспомнить, что два года назад во время оборонного форума Shangri-la Dialogue директор Центра исследований ОПОП в китайском Национальном институте международного обмена и правового сотрудничества ШОС назвал инициативу ОПОП «дорогой к пост-Вестфальскому миру».
Таково положение дел на данный момент. Западные элиты не могут не тревожиться, видя как центральные банки Китая, России, Индии и Турции активно наращивают запасы физического золота; когда Москва и Пекин обсуждают вопрос о введении валютной системы, обеспеченной золотом, вместо американского доллара; когда МВФ предупреждает, что долговое бремя мировой экономики достигло 237 триллионов долларов; когда Банк международных расчетов предостерегает, что существует также не поддающаяся объяснению сумма в 750 триллионов долларов в виде дополнительной задолженности в деривативах.
Махбубани заявляет очевидное: «Эпоха западного господства подходит к концу». Западные элиты, добавляет он, «должны отвлечься от своих внутренних гражданских войн и сосредоточиться на более крупных глобальных проблемах. Вместо этого, они разными способами ускоряют свою беспомощность и распад». Между тем, евразийская интеграция, как показано в книге Дизена, медленно но верно формирует новое будущее.
*